Они жаждут - Страница 111

111

– Потому,– сказал принц,– что нам нужен свой ЧЕЛОВЕК, чтобы начать в новом месте, когда мы покончим с этим городом. Он организует транспортировку, будет присматривать за контейнерами, обеспечит нам убежище – все, как делал мой предыдущий слуга–человек. Кроме того, я иногда забываю, что думают люди, каковы их потребности, что их заботит. Он поможет мне вспомнить, если будет нужно. Поэтому необходимо иметь при себе одного из НИХ. Смотри на Таракана, как на… особый талисман.

Кобра опустил глаза, рассматривая костяшки пальцев.

– Ты моя правая рука, Кобра. Ты еще неопытен, но еще до того, как мы покончим с этим городом, ты станешь во главе моей армии и поведешь ее к победе…

Кобра снова поднял голову, глаза его сияли, как фары.

– Да! – сказал Вулкан. – Я призвал тебя к себе, потому что чувствовал твое существование, а Повелитель помог мне найти тебя в Мексике. Даже будучи одним из НИХ, ты уже знал, как обращаться со СМЕРТЬЮ. Ты был нашим собратом, хотя и оставался человеком. – Он сложил пальцы кончиками друг к другу, посмотрел на Кобру, потом на Таракана. – Каждому – свое. Вспомни Александра.

– Кого? – изумился Кобра.

Вулкан был потрясен.

– Александра Македонского! Юношу–короля, величайшего воина всех времен! Ты что, не читал про него? Ты ничего не знаешь о теории военной стратегии? – Губы презрительно искривились – это был его собственный ответ на вопрос. – Нет, очевидно, не знаешь. Тебя придется обучить, следовательно. Александр Великий продумывал каждую деталь своих кампаний. В его войсках были все, кто мог понадобиться – кавалерия, пехота, лучники, плотники, кузнецы, врачи, священники, даже проститутки, чтобы обслуживать мужчин–воинов. Каждый исполнял свою функцию, Александр ничего не оставлял на волю случая. Мы следуем его примеру. Как я уже сказал, каждому – особая роль.

Кобра пожал плечами. Он не совсем понимал, о чем говорит Хозяин, но если Хозяин сказал, что так должно быть, так и будет. Хозяин закрыл глаза, у его ног копошился Таракан. Этот человек не нравился Кобре. Когда они поднимались к замку, человек сидел на “харли” Кобры, позади, обхватив Кобру своими горячими руками. Если бы Кобра уже не насытился сегодня ночью, он мог бы не выдержать, повалить на землю и… но нет. Хозяину не понравилась бы даже мысль об этом. Совсем не понравилась бы. И все же он по–настоящему не понимал, какой прок от этого существа. Он медлителен и глуп – домашний пес, пытающийся не отстать от дикого волка. Уже сейчас ощущение протекающей сквозь него энергии приводило Кобру в состояние экстаза. Сразу после насыщения он почувствовал себя неуязвимым, наэлектризованным, как отлично отлаженный “харли”, мчащийся по горячей струе шоссе, он одновременно охватывал всю плоскость сверкающего ночного города, слышал сотни обрывков разговоров со всех сторон – стоило лишь повернуть воображаемую антенну. Должно быть, Хозяину легко было найти Кобру – стоило лишь сконцентрироваться на нужном ощущении. И каждый раз, когда он выпивал кровь очередной жертвы, энергия наполняла его, ощущение силы становилось сильнее. Он чувствовал, что узнает все больше, учится видеть все больше, уметь все больше. Чтобы узнать все секреты, потребуется время – но ведь он будет вечно двадцатилетним, и вечная юность была величайшим даром Хозяина.

– Оставь меня,– приказал Вулкан. Он открыл глаза и посмотрел на Кобру. – Отведи Таракана в комнату. Следи, чтобы до него не касались… никто…

Кобра поднялся.

– Пошли,– сказал он Таракану. Он взмахнул рукой, и человек поспешил за ним.

– Запомни, его трогать нельзя, Кобра,– повторил Хозяин. – Ты понимаешь это? Он может свободно ходить по замку. Тот, кто коснется его плоти, будет отвечать мне лично.

Кобра слегка наклонил голову в знак того, что он все понял, и вывел Таракана в дверь. Дверь затворилась за ними с гулким шумом, который эхом прокатился под потолком.

Принц Вулкан повернул голову, глядя в огонь. Ему показалось, что в затылок подул ледяной ветер, и все его чувства мгновенно и тревожно напряглись. В его венах пульсировала кровь Пейдж ла Санд. Сначала, когда он насытился, ему немного захотелось спать, но теперь он сидел, выпрямившись, зрачки кошачьих глаз медленно расширялись. Красные уголья в камине напомнили ему кузницу в замке отца. Как давно это было! Он вспомнил, как наблюдал еще мальчиком за работой кузнеца – медведеподобного, волосатого мужчины, выковывавшего заготовки мечей, которые затем оружейные мастера превращали в блистающие клинки, украшавшие стены замка, мерцающие, как замороженные голубые молнии. Он вспоминал долгие тренировки после полудня, когда солнце бросало пыльные столбы света сквозь узкие окна. Удар, парирование, выпад, удар, парирование… снова и снова. Отец гордился успехами сына, громогласно заявляя, что тот станет даже лучше своего деда, знаменитого фехтовальщика Симона Вулкана Могучего. Теперь отец уже многие столетия как превратился в прах. Замок детства стал кучей камней на гребне холма. А обломки кареты, перевернувшейся на извилистой горной дороге в ту ночь, лежат в Будапештском музее вместе с другими останками памяти о роде Вулканов. В ту ночь – 29 сентября 1342 года – навсегда изменились принц и его судьба, в то же время он навсегда остался таким, каким он стал. Он отчетливо помнил сцену, мог привести мельчайшую деталь, стоило лишь закрыть глаза. Его отец, Ион Ястреб, сидел напротив сына внутри покачивающейся кареты из черного дерева и золота, его жена Соня – рядом. Она боялась снежной бури, заставшей их в пути, и поэтому крепко прижималась к мужу. Соня Бесплодная, как называли ее шепотом в деревнях, чтобы не услышали торговцы и не донесли Ястребу. Конрад знал, что она не его мать. Менестрели восхваляли доблести Ястреба не только на поле битвы, но и в постели. Соня не сердилась на него, потому что Ястреб начал стареть и ему нужен был наследник.

111