Они жаждут - Страница 98

– Но почему ты? Именно ты, из всех людей в мире?

– Потому,– тихо сказал он, глядя прямо ей в глаза,– потому что я оказался здесь. И я знаю их повадки. Кто еще знает о том, что ОНИ придут?

– Пусть этим занимается полиция!

– Полиция? Ну, я знаю из первых рук, как эффективна бывает полицейская служба. Нет, кроме меня за это дело взяться некому. И я пойду один, если такова воля божья. Поднимайся теперь наверх и собирай чемодан. – Он снова повернулся к бумажному мешку, который все время лежал, забытый, на кухонном столе.

Джо осталась стоять.

– Я не поеду,– запротестовала она. – Ты не заставишь меня.

– Глупо,– сказал он.

– Но я тебя люблю.

Палатазин повернулся:

– Тогда вдвойне глупо. Неужели ты не поняла ни слова из всего того, что я пытался тебе втолковать?

– Я знаю только, что должна быть рядом с тобой. Я не уеду.

Он долго смотрел на нее, в тишине она почувствовала, как жжет ей лицо взгляд мужа.

– Ладно,– сказал он наконец. – Если ты останешься до утра, то поможешь мне подготовиться. Начинай резать головки чеснока на кусочки.

Она пошла за ножом, а Палатазин достал из мешка аэрозольный баллон с черной краской.

Палатазин открыл дверь наружу, встряхивая тем временем баллон. На дереве дверного проема он нарисовал струей краски распятие, а ниже по–венгерски “ОВАДЖОДИК” – Б Е Р Е Г И Т Е С Ь!

13.

В коридорах Фарфакской высшей школы прозвенел последний звонок. Классы быстро опустели. “Тойоты” и “Триумфы”, повизгивая покрышками, начали покидать площадки стоянок, выруливая на Фарфакс–авеню, оставляя черные следы резины на асфальте, как стрелы, указывающие к ближайшим барам Мак–Дональда.

Томми Чандлер, один из немногочисленных одиннадцатилетних первокурсников школы, когда–либо проходивших по ее коридорам и залам, аккуратно набрал комбинацию на замке своей ячейки, потом открыл дверцу. Внутри лежали его учебники, пачка прозрачных шариковых ручек “бик”, несколько блокнотов. К внутренней стенке ящика была приклеена журнальная фотография Орлона Кронстина в гриме Джека Потрошителя из фильма “Вопли ночного Лондона”. Фотография была безжалостно вырезана из старого номера “Знаменитых Монстров страны Кино”. Тут же имелось изображение Райчел Уелч в бикини, но она была помещена на менее почетное место. Томми вытащил из ячейки учебники истории и алгебры вместе с соответствующими блокнотами. Мистер Китчен, скорее всего, устроит завтра тест по истории, кроме того, Томми собирался почитать немного по алгебре, забежать вперед – то, чем они занимались сейчас, было так скучно! У противоположной стены камеры хранения стояли Джим Бейнс и Марк Сутро, обсуждая достоинства Милинды Кеннимер, ведущей мажоретки из маршевого оркестра Фарфакской школы – неприкосновенной, но восхитительной старшекурсницы.

– Я ее сегодня видел в холле на пятом часу,– говорил Марк, вытаскивая из своей ячейки учебник биологии и тетрадь по геометрии. – Бог мой, я чуть не испачкал свои джинсы! Она мне улыбнулась. Честное слово! У нее улыбка, как у Фарры Фассет.

– Даже лучше, чем у Фарры Фассет,– запротестовал Джим. – Скорее, как у Бо Дерек. Но бог мой, какой станок! Я слышал она встречается со Станом Перри, везет же паршивцу! На прошлой неделе на репетиции, когда она покачивала своими бедрами, а ударная секция выдавала “Ритм джунглей”, я думал, что подпрыгну до луны. Нет, девушка не должна быть такой красивой. Это неестественно. Нет, она явно стерва.

– Ну и что? Я таких люблю. Ты уже назначил кому–нибудь свидание на день Возвращения?

– Нет пока. Думаю пригласить Ронни Мак Кей.

– Ха! – Марк громко хлопнул дверцей своей ячейки и повернул диск замка. – Поздно! Джонни Джексон уже пригласил ее, и она сказала “да”.

– Вот черт! А я уже настроился. А ты кого приглашаешь? Сельму Вероун?

Марк скорчил кислую мину:

– Смеешься! Старая птица Вероун? Лучше останусь на бобах. – Он ткнул локтем в ребра Джима, показав на Томми. – Но старушка Сельма пойдет с Чандлером, если он ее попросит.

“Ну вот,– подумал Томми. – Начинается. Надо скорей уходить”.

– Эй, Чандлер! – окликнул его через проход Марк. – Почему бы тебе не пригласить Сельму Вероун на Возвращение домой? Ты ведь так любишь монстров! Она тебе подойдет как нельзя лучше.

– Сомневаюсь,– пробормотал Томми. Он слышал, как открылась и закрылась дверь в камеру хранения, но его волновало, что будет дальше, поэтому он не обратил внимания на того, кто вошел. Томми закрыл дверцу, повернул диск замка, повернулся сам и едва не ткнулся носом в глыбу мяса, облаченную в футболку с надписью “Аэросмит”. Из пустоты выстрелилась рука, поймала Томми за воротник, толкнула спиной к металлу стены ячеек. Он ударился о металл головой, в ушах сразу зазвенело, словно завыла тренировочная пожарная сирена. Очки повисли с уха на одной дужке, но он и так знал, кто стоит перед ним. Он услышал грубый смех, словно захрюкали свиньи. Джим Байенс и Марк Сутро внезапно стихли.

– Что ты путаешься под ногами, сопля? – проворчала глыба мускулов.

Томми поправил очки. Перед ним стояли трое – Жюль Тэтчер, прозванный “Быком”, и его обычный эскорт – дружки Бадди Карнес и Росс Вейр. У Тэтчера было широкое уродливое лицо, все изрытое оспинами и такое же враждебное, как поверхность Луны. У него были темные волосы до плеч, черные глазки хорька, излучавшие ненависть. Он навис над Томми, как башня. Он довольно неплохо играл защитником в футбольной команде колледжа, но две недели назад его выгнал тренер, поймавший Быка за продажей порнографических открыток на стоянке. По возрасту он должен был быть старшекурсником, но шестой и восьмой класс оказались вне пределов его возможностей. Теперь он сдавал экзамены только благодаря шпаргалкам. Глаза его, устремленные на Томми, кровожадно мерцали. Томми вполне верил рассказам о любви Быка к насилию, особенно если посмотреть на его жестокий тонкогубый рот. К несчастью, его ячейка находилась рядом с ячейкой Томми.